Сколько прошло времени? Два дня? Неделя? Месяц? Несколько месяцев? Мороха не могла сказать точно - с того дня, как она покинула место сражения с Товой и бездыханной Сецуной, вся вселенная, казалось, для нее замедлила свой бешеный темп. Смириться со всем произошедшим, ровно как и хотя бы попытаться осмыслить происходящее для четырнадцатилетней дочери Инуяши и Кагоме было труднее, чем одолеть самого сильного противника. Оставалось лишь надеяться на высшие силы, дарованные другу отца, к которому Това и Мороха принесли тело подруги и попросили приберечь его. На этом пути трех девушек разошлись. Светловолосая дочь Сещёмару со сжатыми в руки кулаками тихо, сквозь зубы пообещала отыскать способ вернуть сестру к жизни, после чего ушла в неизвестном направлении, а Морохе оставалось лишь отправиться назад, к охотникам на демонов. Терять на своей практике еще одного дорогого ей человека (вернее, демона и полудемона) было слишком тяжелой ношей для дочери мико, которая даже в мыслях не желала видеть могилу Сецуны и надеялась, что Тове удастся добиться хоть каких-то результатов.
Мороха с головой ушла в работу. Казалось, все пошло по прежней колее. Да вот только девушка, казалось, подрастеряла свою унаследованную от отца эмоциональность, уже меньше радовалась победам и почти не препиралась с Такечиё. Ночью, глядя в стену, девушка задавалась вопросом, чем же она так не угодила судьбе, которая продолжала отбирать у нее близких. Сложно было пожелать даже врагу остаться одному в таком юном возрасте. Конечно, у Морохи еще была цель вернуть долги Явараги - только Курикамару и эта сумма остались у девушки от наставницы.
Из размышлений дочь Инуяши вывел голос Хисуи - того явно беспокоил тот факт, что помощница уже второй час молча шла вперед, по старой привычке закинув руки за голову. В ответ шиханьё лишь отмахнулась, показывая, что просто задумалась, и волноваться не о чем.
- Я скоро. Встретимся в деревне.
И с этими словами, поправив почти сползший со спины лук, девушка быстрым шагом направилась к выглядывающему из-за стволов деревьев храму. Мороха успела подумать о том, что, возможно, Хисуи захочется увидеть отца, однако, глава отряда надумает сделать это в иной обстановке и не являться к Мироку вместе с дочерью старого друга в одно и то же время. А пока, у Морохи было неотложное дело.
Она приветливо помахала монаху и прибавила ходу, постаравшись сделать лицо попроще, потому как серьезный вид, кажется, ей совершенно не шел и не был свойственен.
- Здравствуйте, Мироку-сама! Погодка сегодня подходящая, правда?
Остановилась и всмотрелась в лицо своего собеседника, словно пытаясь понять что-то, что могло быть доступно лишь ей одной.
- Можно узнать... Как там она?...
Девушка кивнула головой куда-то в сторону, искренне надеясь, что этот жест скажет о ее намерениях лучше произнесенного имени, которое незаживающей раной осталось выцарапанным на сердце.
- Ну... И как вы тут? Ваша аскеза дает результаты?
Мороха мало смыслила в материях, которые отличались от ее собственной силы, и потому, возможно, непроизвольно интересовалась иными дарами, уготованными высшими силами.

Мороха выдавила из себя привычную ухмылку, такую характерную для отца, которого она почти не помнила, и почти подсознательно следуя японской традиции скрывать свое горе и истинное состояние души за накленной улыбкой и попыткой выглядеть как можно более бодрее. Слезами горю не поможешь, это знает каждый, нужно действовать, искать пути и способы. В этом мире, полном необычного оружия и способностей, обязательно должен найтись решение возникшей проблемы. Что-то, что поможет вернуть Сецуну к жизни. Чтобы все снова стало как прежде: весело, активно, провально - в общем, как угодно, лишь бы не так, как сейчас, когда от пережитого болела душа, а на глаза чаще обычного наворачивались упрямые, юношеские слезы.
Как же быстро они повзрослели, дочери-полукровки. Им всего по четырнадцать лет, а на долю девушек уже выпали сражения, раны, тяжелые моральные травмы и даже, смерть близких. А нужно было идти вперед, вопреки желанию опустить руки и сдаться. Передать это кому-то более опытному, более сильному, который смог бы заткнуть врагов за пояс и накостылять им так, чтобы и носа не смели казать. Но положиться было не на кого, а простые люди по-прежнему нуждались в защите от нечисти, и не умели даже того, что делали Мороха и ее подруги. И это ее немного утешило. Ровно как и до последнего отвлек ответ на ее вопрос, утоливший легкое любопытство.
Девушка решительно кивнула - именно за этим она и пришла. Вид изможденной и неестественно-бледной Сецуны одновременно отдавался болью в сердце и придавал уверенности в решении вернуть ее назад. Она здесь, она ждет. Кому, как не Морохе, было понимать, что девушка не хотела умирать - в ее холодном взгляде было решимости больше, чем у дочери Инуяши или Товы, которая лишь совсем недавно стала серьезнее и сосредоточеннее.
- Да. Я хочу навестить ее, - повторила шиханьё за Мироку, словно собственные слова, способные сформироваться в новые фразы, сошли на нет. - Вы проведете меня?
В их неспокойное время следовало опасаться внезапных нападений, однако, вряд ли кому-то сейчас нужна Мороха или бездыханная Сецуна, чтобы проследовать за ними в храм. Впрочем...
- Если хотите, я могу поставить барьер. Против демонов. Если они надумают напасть.
Девушка посмотрела на Мироку. Краем уха, обладающего острым слухом, она слышала о том, что у монаха тоже когда-то была необычная сила, о которой хотелось узнать. А еще то, что он знаком с родителями Морохи, о которых шиханьё порой тоже хотела его спросить, но все никак не решалась. Наверное, не решится и сейчас - спасение Сецуны важнее. И все же...